1 сентября 2025 года в России вступил в силу закон, который полностью запрещает лицам, признанным «иностранными агентами», заниматься образовательной и просветительской деятельностью. Теперь выдающиеся прозаики, поэты и публицисты не могут легально читать лекции, вести литературные курсы, участвовать в образовательных проектах или выступать перед студентами.
Закон затрагивает, в частности, таких знаковых авторов, как:
- Борис Акунин, создатель серии книг «История Российского государства» и многочисленных бестселлеров о сыщике Эрасте Фандорине;
- Дмитрий Глуховский, автор «Метро 2033» и «Будущее»;
- Дмитрий Быков, писатель, критик и биограф Пастернака и Маяковского;
- Виктор Шендерович, сатирик, чьи книги «Вторая свежесть» и «Бессонница» стали знаковыми;
- Александр Архангельский, автор романа «Музей революции» и исследования «1968» и многие другие.
Все они — признанные во всём мире представители российской культуры, которые теперь в собственной стране лишены возможности образовывать и просвещать.
Новый закон лишает «иноагентов» лицензий на образовательную деятельность, закрывает доступ к грантам, муниципальной поддержке и любым формам взаимодействия с образовательными и культурными институтами. Фактически он запрещает писателям и поэтам быть учителями и просветителями на своей собственной земле.
По данным GoGov, на конец августа в реестре «иноагентов числится более 1060 имён — журналистов, учёных, правозащитников, писателей. Список растёт каждую неделю. Каждое новое имя — это ещё один удар по культуре, образованию и свободе слова в России.
Международная реакция
PEN America назвала закон «деструктивным и репрессивным», отмечая, что он уже нанёс значительный ущерб культурной и образовательной жизни России (pen.org).
Human Rights Watch отметила, что новые ограничения направлены на подавление критических голосов, лишая граждан права на доступ к информации (hrw.org).
Новый закон фактически превращает Россию в страну без просветителей и независимой литературы. Там, где писатели и поэты ещё вчера вдохновляли поколения и формировали культурную среду, теперь остаётся только пропаганда и страх. Этот закон — не просто бюрократическая мера, а инструмент системного удушения культурной и образовательной свободы.