Независимое издание Meduza* 16 января 2023 опубликовало обширный материал о лагере Пермь-36 и истории создания музея на его территории. В центре статьи «Филолог, признанный особо опасным рецидивистом» — биография Василя Овсиенко, который более 13 лет провел в советских лагерях за то, что говорил и писал на украинском языке.
В эпоху нынешнего военного противостояния России и Украины история национального сопротивления и борьбы украинцев за свою свободу на протяжении десятилетий предстает в новом свете. Журналист Кристина Сафонова упоминает и об украинских «шестидесятниках», и об «Украинском вестнике», и о деятельности Украинской Хельсинкской группы, в которой состоял Овсиенко. При этом особое место в статье занимает описание лагеря Пермь-36, где диссидент отбывал свой третий — политический — срок.
Лагерная зона, вспоминал Василий Овсиенко, была поделена на две части: в одной находились заключенные камерного содержания, в другой — бескамерного, то есть те, кто мог выходить, например, во двор. Овсиенко относился к первым, вдоль его барака стоял трехметровый забор. «Кроме этого забора, из камер ничего не видно, разве что, если встать на табуретку — вершины деревьев в полукилометре в лесу», — описывал он.
«Долго мы добивались, чтобы с одной стороны поставили перегородку метр на метр, — вспоминал Василий Овсиенко. — Это психологическая пытка, я вам скажу. Тебя перевоспитывают в человекоподобный скот. Вечное сдерживание приводит к заболеваниям: почти у каждого заключенного нездоровый кишечник, желудок, геморрой с кровотечением. В камерах всегда вонь, а еще бывали перебои с водой».
Но автор публикации не ограничился только историей лагеря. Параллельно основному рассказу разворачивается повествование о том, как на его территории после закрытия создавался музей. И большая роль отведена рассказам Виктора Шмырова, основателя Мемориального центра истории политических репрессий «Пермь-36».
Пермь-36, подтвердили к 1994 году исследователи, единственный сохранившийся в СНГ комплекс построек сталинского ГУЛАГа. Причем в почти нетронутом виде. Хотя пострадавший и от погодных условий (для лагерных построек использовалась сырая древесина, изза чего со временем они начали гнить), и от набегов местных жителей — они вынимали оконные рамы для своих теплиц и утаскивали шифер, чтобы отремонтировать крыши своих домов, рассказывает «Медузе» Виктор Шмыров.
«У меня не было выбора. Когда я понял, что передо мной редкий памятник и, если я не возьмусь, он через несколько лет исчезнет, все было решено сразу же», — говорит Шмыров. «Я не думал, что буду заниматься этим серьезно… — продолжает он. — Думал, дам какой-то толчок, а сам спокойно поеду заниматься своей наукой, своими Средними веками, докторскую защищать. Получилось все иначе».
Есть в статье и упоминание о нынешнем положении дел в музее, отошедшем государству: как экскурсоводы хихикают, рассказывая, что заключенных подкармливали, и как гниют не оштукатуренные до сих пор лагерные постройки.
Читать полную версию статьи MEDUZA_Филолог, признанный особо опасным рецидивистом
*Признано иностранным агентом и нежелательной организацией на территории Российской Федерации