ШИЗО был одним из высших внутрилагерных наказаний заключенных. Выше ШИЗО был только перевод в помещение камерного типа (ПКТ) на строгом режиме и в одиночную камеру – на особом.
«За нарушение требований режима отбывания наказания к осужденным могут применяться следующие меры взыскания: предупреждение или выговор; внеочередное дежурство по уборке помещений и территории места лишения свободы; лишение очередного свидания; лишение права на получение очередной посылки или передачи и запрещение на срок до одного месяца покупать продукты питания; отмена улучшенных условий содержания; водворение в штрафной изолятор с выводом или без вывода на работу».
Статья 53 Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1970 г.
В ШИЗО у заключенных не было матрасов и постельного белья, они спали на голых досках откидных нар, которые пристегивались к стене в 6 часов утра и опускались в 10 часов вечера, их не выводили на прогулки, им было запрещено курение, они не имели ни книг, ни газет, им не выдавались пришедшие им письма.
Здание штрафного изолятора лагеря Пермь-36
Стены камер ШИЗО были покрыты цементным набросом, так называемой «шубой». К ним невозможно было прислоняться. Первоначально срок нахождения в ШИЗО ограничивался пятнадцатью сутками, но секретный приказ МВД СССР №20 от 14 января 1972 года разрешил продлевать этот срок новыми постановлениями о водворении. Общий срок пребывания в ШИЗО был ограничен только состоянием здоровья. Камеры ПКТ с такими же откидными нарами отличались тем, что имели гладкие стены, а на ночь заключенным выдавали матрасы и постельное белье.
…в карцере, в одиночке: ни книг, ни газет, ни бумаги, ни карандаша. На прогулку не водят, в баню не водят, кормят через день, окна практически нет, лампочка где-то в нише, в стене, у самого потолка, еле-еле потолок освещает. Один выступ в стене – твой стол, другой – стул, больше десяти минут на нем не просидишь. Вместо кровати на ночь выдается голый деревянный щит. Теплой одежды не полагается. В углу параша, а то и просто дырка в полу, из которой целый день прет вонь. Словом, цементный мешок. Да еще курить запрещено. Грязь вековая. По стенам кровавая харкотина, потому что туберкулезников сюда тоже сажают. Вот тут и начинается твой спуск под воду, на самое дно, в самую тину. Так в тюрьме это и называют: спустить в карцер, поднять из карцера.
Владимир Буковский «И возвращается ветер…»
Камера ШИЗО лагеря Пермь-36
«Лица, водворенные в штрафной изолятор, … в помещения камерного типа, … а также в одиночную камеру получают питание по пониженным нормам» – статья 56 Исправительно-трудового кодекса РСФСР 1970 г. Из их пайка полностью исключались мясо и животные жиры. В том случае, если водворенный в ШИЗО заключенный не работал – отказывался от работы сам или водворялся с формулировкой «без вывода на работу», он получал питание по установленной еще в 1939 году штрафной норме: горячее питание через сутки, а каждый второй день – 450 грамм хлеба и 20 грамм соли. Через несколько дней такого питания в дыхании заключенного появлялся запах ацетона – начинали расщепляться мышечные ткани. Международное право признавало эту норму пыткой голодом.
Камера ПКТ в ШИЗО лагеря Пермь-36
ШИЗО в лагере Пермь-36 был особенно мучительным. Камеры штрафного изолятора и помещения камерного типа находились в одном кирпичном здании, построенном в конце 40-х годов, а порой, при необходимости, были взаимозаменяемы. Здание было построено таким образом, что в нем было прохладно даже в июльскую жару, зимой же – очень холодно, а заключенные были одеты только в легкую хлопчатобумажную робу и спали на голых, крашенных эмалью досках нар.
Создателям музея не раз приходилось слышать: «Здесь даже старики-литовцы плакали», – то есть состарившиеся в лагерях несгибаемые литовские партизаны, отбывавшие свои немыслимые 25-летние сроки и при этом сохранявшие свое достоинство настолько, что они отказывались говорить с офицерами лагеря по-русски, не могли удержать бегущих по щекам от холода, боли и бессилия слез.
Санузел в камерах штрафного изолятора лагеря Пермь-36